Blog krutova

Совсем недалеко на севере есть земля, где из студеных, прозрачных до глубины озер вырастают отвесные гранитные скалы-исполины, где вековые деревья, причудливо изгибаясь, похожи на лесных духов, где реки имеют норов бурный, а характер рыбный, где деревянные храмы без единого гвоздя соседствуют с наследием древних цивилизаций, где камни лечат от любых недугов и, кажется, можно ощутить саму космическую основу мироздания. Там ночью лисы охотятся на сопках и чешут бока о скалы так, что искры летят на небо, превращаясь в северное сияние. Имя этому миру – Карелия, земля тысячи легенд, сотни озер и множества открытий.
Карелия хороша в любую погоду и время года: зимой здесь передвигаются на снегоходах, покоряя пространство запорошенных снегом лесов, пролетая замерзшие озера, чтобы остановиться на одном из них на подледную рыбалку, или, проехав по Онеге, добраться до острова Кижи, где старинная деревенька и деревянные храмы являются путнику словно живая картинка со страниц детских сказок;

на пустынном пляже, где-то в окрестностях Альбуфейры,
или Сагреша (теперь не восстановить деталей)
мы последний раз были с тобой нетленны,
словно дети, неведавшие печали…
и теперь, принимая на вкус, я размазываю по небу
петербургскую хмарь, смешанную с простудой,
по сравнению с ней — южное солнце-деготь,
и Атлантики соли высушивают губы
совершенно иначе, чем ветер с балтийской крошкой;
португальского кофе горечь роднее сердцу —
и съедает меня изнутри в день по чайной ложке

попробую написать очень практичный пост.

наше знакомство с Португалией началось с вечернего обжорства в маленьком семейном ресторанчике в далеко нецентральном районе Лиссабона, где мы снимали комнату на одну ночь. Ресторанчик был тесный, из обслуживающего персонала хозяин и повар, из посетителей — завсегдатаи, зашедшие общения ради, а не обжорства для. Нам же, после долгого перелета с пересадками, в сумеречном и незнакомом вечернем Лиссабоне очень хотелось есть. Как оказалось, не настолько силен был голод путников, как велики порции в ресторане. Простая в общем-то португальская кухня, основанная на гриле, оливковом масле и щедрости, поразила нас на уровне обжорства. Так что первый совет туристу — если вы предпочитаете простые семейные ресторанчики и закусочные и не любите наедаться до легкой сонливости и заметного брюшка — не заказывайте в Португалии кроме горячего блюда ничего более, практика показала что вполне достаточно и одного горячего на двоих.

по мостовым Рибейры надо ходить босиком. тогда возникает иллюзия собственного великого географического открытия, и дом, где родился Энрике кажется величественным и красивым, и понимаешь, что невозможно не построить корабль, живя на берегу Атлантики.

это старый разлад — родиться совой и любить города на рассвете. Потому, ленное томное счастье приходит ко мне в других часовых поясах — у нас уже офисы варят кофе и гудят пробки, а здесь неспешные метры и матроны открывают ставни навстречу встающему над континентом солнцу; и улицы Порту пахнут океаном, солью, остаточным портвейном и древностью — жженые африканские зерна еще непомолоты, многочисленные кофейни пусты, туристы, изрядно вкусив в погребах Вила-Нова-ди-Гайя спят. а я уже знаю, что буду скучать.

…
раз в год Пичола выходит из берегов. Скрываются под водой террасы приозерных кафе, затягивает мутной жижей излюбленные лежбища свиней, уносит на глубину горы мусора, и береговые Гхаты становятся чисты и возвышены, как и положено риутальным местам. В Белом городе идет сезон дождей.
…

а в общем-то — к черту реальность.
по пенису красного дьявола стучит продавец
заманивает внутрь греха.
на последнем «ха» моего выдоха
она открывает день — теплота манит внутрь, а из города
тянет тестостероном и травой.
бог со мной в этом городе сыграл на азарт.
он ставит март — я — остатки невинности.
по видимости прилично только смотреть на канал
и карабкаться ночью по лестнице
корабельной в нумера.
и судьбы шулера подкинут туза
когда на последний евро
купишь вина…
и что там еще? ах да — тюльпаны в садах Йордана
дышат весной…

В ту пору в Нидерландах сын королевский жил.
От Зигмунда Зиглиндой рожден на свет он был.
И рос, оплот и гордость родителей своих,
На нижнем Рейне в Ксантене, столице крепкой их.

Девять дней по лесам и проселочным дорогам, идущим вдоль Ладожского озера, сновали внедорожники и машины ранее бывшие ими, а ныне утратившие всякое сходство кроме заводского знака на руле; деревенские дети выскакивали на дорогу, протягивая руки, вдохновленные мечтой «покататься на настоящем джипе»; местные мужики, махнув горькой, рассуждали о странных людях, которые ищут Настоящего бездорожья, — «кругом и так нет дорог»; сельские женщины улыбались вслед очередному участнику: «мужичонки поехали!» — «Ладога – трофи» нарушала годовой покой приозерных поселений.

Мы шли в группе технической поддержки экипажа, так называемой «техничке», — одной из 350 боевых машин, стартовавших 3 июня с Исаакиевской площади. «Техничка» — это деталь в механизме, главная задача которого довести автомобиль-участник до финиша. У тех, кто идет в сопровождении не должно быть эмоций и личных надобностей — только одна цель, прочее – помеха. Техничка – это руки экипажа, пилот боевой машины – мозг, а штурман – глаза и ноги, само же тело – автомобиль. Телу свойственно жить своей жизнью, а временами ломаться, ибо каждая машина – индивидуальна, не зря все внедорожники участников имеют собственные имена. И вот то ли машина закапризничала, то ли пилот не справился, то ли штурман ошибся, или организаторы нехорошо пошутили со сложностью маршрута и уже механик технички ночует под днищем, галогенным фонариком подсвечивая работу, а кухарка сушит над костром носки, трусы и шляпы доблестного экипажа, периодически проверяя – не сильно ли подкоптились брюки? Достаточно ли красиво разводы от глины расположились на боевой обуви? Является ли степень влажности футболки приятно холодящей или омерзительно ледяной? О сложности Специального Участка (в джиперском просторечье обозванном «сушкой» от сокращения СУ) команда технички может судить по нескольким критериям:

1. степень поломки автомобиля

2. коэффициент намоченности штурмана

3. децибелы звучания дружеской беседы штурмана и пилота

4. доле времени, проведенного без движения по прибытию в базовый лагерь.

Команда в «Ладога-трофи» делится на две части: первая это боевой автомобиль, пилот и штурман – в зависимости от результатов рейда они герои или лузеры, им лавры или тернии, и они те, кого должны знать в лицо, а чаще в бортовой номер. Вторая часть группы – это пресловутая техничка – у кого-то она состоит из одного человека, у кого-то вовсе отсутствует, а в некоторых вариантах технический персонал это целая армия, вылизывающая боевой автомобиль и экипаж от номера до макушки. Тем временем, пока первая часть проверяет на прочность машину, нервы и взаимопонимание в связке, аутсайдеры обеспечивают быт. Здесь то и проверяются командные качества, умение разделить полномочия и принять ответственность, способность стать винтиком в системе и получать удовлетворение от этой роли. На пути к замыканию Ладожского кольца приходится пройти через ряд испытаний:

• научиться танцевать джигу и стоять на ушах, дабы не считать в скуке ворон, ожидая возвращения боевых товарищей с «сушки». Как вариант лекарства от скуки рассмотреть улучшение коммуникативных навыков при посещении чужих базовых лагерей, — при этом надо еще определить чувство собственной меры, ибо соседи обычно щедры на градус.

• преодолеть ощущение собственной обделенности хлебом и зрелищами, когда «они там, где интересно», а «мы здесь и у нас тоска» и научиться гордиться идеальными линиями палатки, сухой одеждой и фотографиями природы.

• перейти от осознания «я» – к единому «мы»

• полюбить ближнего своего на седьмой день, столь же искренне как на первый

• простить боевым собратьям приступы раздражения

• пересилить желание тут же уехать обратно на Ладогу, только вернувшись с трофи в город.

выходи Пичола из берегов,
покрывай ступени ближайших храмов…
здесь по утрам встречают Богов, так
словно вчера из одних стаканов
тянули chai,
и коровьей мордой, ткнувшейся в руки,
любовь к другим отдает душком,
приглушенным специями,
и липнет к коже старая майка — сезон дождей вытирает грязь улиц,
как слезы ребенка мать.
и в шесть вечера спать ложишься,
и снится все та же Индия,
где по берегам Пичолы
в лавках и ресторанах зазывают тебя
«намасте»…

прим. Пичола -

Вена похожа на постоянный большой прием для приближенных «к тусовке». Зарабатывая миллионы, жертвуй нищим бриллианты, небрежно теряй жемчужное колье и зябко кутайся в норковое манто — тогда ты будешь здесь ко двору, бульвару, ресторану… мы ходим по улицам, пьем ароматный кофе и облизываем ложечки от штруделя, мы убегаем от дождя, и я натягиваю свитер поверх коктельного платья. Мы словно темные провинциалы заглядывающие сквозь стекло на прием высшего общества. И прекрасная Вена для меня