Дневник натуралиста

Сейчас я на полуострове Размеренность. Где-то неподалеку от материка Не-знаю-а-на-кой-черт-мне-это-надо, в водах омываемых океаном Безразличия и заливом Сочных Обещаний. Этот полуостров уникален своей флорой и фауной, только здесь можно наблюдать размножение Инь и Ян во всем своем цвете, мелкое трепыхание слов-калибри подвида Человеколюбия и Альтруизма. Редкий вид, который я смогла лишь по слухам указать в своем дневнике натуралиста, это своего рода вымирающий вид, который скрывается в дебрях южной части полуострова под названием Миф. Еще одним видом фауны обладающий уникальностью и, в тоже время, занесенный в красную книгу это на прекрасных длинных лапках, грациозно пробегающая Вера с чуть поддернутой голубоватой шерсткой и выделывающая сальто на подобие форель – Интрига, с преимущественно багровым цветом чешую. Вот пролетела стая Зависти зеленовато-бархатного окраса. Видно, период миграции на остров Изобилия. Я прошла босиком по желтоватому влажному песку еще пару метров и, взглянув на небо, отметила, что погода чудесная, для того чтобы навестить Любовь. Ведь она так любит выползать и понежиться в лучах солнца на утесе Ожидания. Я решила заснять этот момент на свой фотоаппарат. «Прекрасный, чувствую, будет отчет перед начальством». Подобрав свою силу воли в кулак и перекинув рюкзак за плечи, а босоножки в другую руку я быстрым шагом побрела «охотиться».
Вот он! Момент истины!!! Неспешно, даже фривольно, выползала из зарослей Любовь, пока она была в тени, могло показаться, что она темно шоколадного цвета, затравленная и испуганная, оглядывающаяся и такая наивная. Чуть вздыбленный мех под дуновением ветра легко поднимался в такт бьющемуся сердцу существа, глаза которого только что испугано озирались, подняли свой взгляд к солнцу и послышалось легкое урчание. Тихо, стараясь не нарушить такую идиллию, я выудила из своей поклажи фотоаппарат и, взглянув через него на Любовь, смогла разглядеть какие огромные у нее глаза, расширенные зрачки от удовольствия и радужка переливающаяся всеми цветами радуги, длинные уши были навострены на шорох ветра, ее мелкие лапки бережно перебирали камни под собой, она приблизилась к краю утеса и ласково пророкотав, легла на землю, прогретую солнцем, наслаждаясь лучами.
— Потрясающе!!! – заметила я, момент когда окрас с темно шоколадно на солнце переменился на легко золотистый, отдаваясь покою и умиротворению. Я сделала пару нажатий и засняла это действо. Я знала, что теперь Любовь не уйдет, пока не появится опасность. Но даже не это ее страшит, больше всего ее страшит это Боль, чаще всего она подкрадывается нежданно. Это существо опасное и внезапное и очень голодное, чаще всего нападает вместе с Жалостью и Предательством, тогда Любви ничего не остается, как погибнуть либо отступить в воды океана или же сбежать в темную гущу лесов Несбыточных Мечтаний.
Облокотившись о заросший сочным зеленым мхом валун, я вздохнула, мой блокнот был заляпан зарисовками и различными символами. Еще пару моментов, которые стоит зафиксировать на бумаге и я буду готова возвращаться домой. Оглянувшись по сторонам, я, задумываясь, вспоминая первую встречу с жителем «Размеренности». Полуостров совсем небольшой, но его хватило для такого двойственного яркого обитателя, который очень даже неплохо вписался в данные апартаменты бытия. «Они» были андрогином и вели свою «размеренную» островную жизнь. Зовут их просто Мы, с самого начала не было Он и Она, они были, есть и будут Мы, в них нет ни грамма грубой и внушаемой дуальности. Прекрасные черты ее, мужественная стойкость его, способность без труда приручить Любовь, которая так нехотя появляется, и сторожиться всего. Во мне есть непреклонная слабость наблюдать за ними, а может, просто, я хочу такую же жизнь. Цельную без сбоев. Жизнь как она есть в цвете оранжевого заката. Грубый помол чувств не для них, они витают во всем живом. В зарослях с ароматом мести, в цветах с благоуханием счастья. Они есть размеренность и непорочность простого существа здесь и сейчас.
— Завтра, я вернусь на планету Жизнь… — прошептала я, распугивая мелких букашек-мыслей, которые огибали мои ладони, пальцы, зарывшиеся в прохладную землю, — а пока, я часть Размеренности, пока я натуралист и первопроходец этого мира.