Из любой страны и из любого города каждый человек выносит что-то свое. То, что остается в сухом остатке, перекрывает все остальные эмоции и ощущения и всплывает в памяти тогда, когда улеглись уже все поверхностные и наносные охи и ахи, а от вчерашних восторгов не осталось и следа. Не знаю как у вас, а у меня этим — самым важным — всегда оказывается что-то неожиданно казалось-бы-незначительное, то, что обычно сознательно совсем не отмечаешь. Мимолетная встреча взглядов с незнакомым человеком на улице, простыни, вьющиеся на ветру в чьем-то дворе, отпечаток мокрой подошвы на брусчатке, солнечный блик, пробежавший по стене, отскочив от чьих-то натертых до блеска часов.
Вот и в этот раз — в Хельсинки — город внезапно приподнес множество неожиданных сюрпризов (которых, признаться, я от него уже совсем не ждала). И ранее не виданный собор, притаившийся среди раскидистых деревьев, и холм обсерваторского парка, с которого почти весь город как на ладони, и солнечные просторы вдоль залива с островами и крепостями на горизонте… Но почему же каждый раз, стоит мне вспомнить этот день, в глазах тут же появляется именно этот образ? Фиолетово-пурпурные тона, стройный хор повторяющихся линий, теплый тигрово-полосатый свет, укутывающий все пространство в свой уютный мягкий плед. Это знаменитая Церковь в скале, вечерняя, уже давно опошленная толпами туристов, но внезапно опустевшая — всего на несколько минут. И именно в эти мгновения открывшаяся в своем истинном теплом и полосатом свете и навсегда оставшаяся где-то на изнанке век.
