Среди множества морских музеев существует один весьма специфический и крайне не похожий на другие. Это не просто старинное здание под завязку набитое различными экспонатами, моделями кораблей, картами и навигационными приборами. По своей сути это музей всего одного экспоната, да да, вы не ослышались — только одного. Находится эта необычная экспозиция в городе Стокгольме, Швеция и я думаю что многие уже догадались о чем именно пойдет речь в этой статье — это музей галеона Vasa.
В начале XVII века Швеция значительно упрочила свое положение в Европе. Основатель новой королевской династии Густав I Васа много сделал для того, чтобы вывести страну из средневековой отсталости. Он избавил Швецию от датского владычества, провел реформацию, подчинив государству ранее всесильную церковь. Швеция, которая претендовала на роль одной из главенствующих стран Европы, стремилась окончательно закрепить свое господствующее положение на Балтике. Однако Густав II Адольф (анг. Gustav II Adolf) — новый король династии Васа (1611—1632 гг.) хотел достичь полного господства Швеции в восточной части Балтийского моря и начал создавать сильный военно-морской флот.
16 января 1625 года король Швеции Густав II Адольф подписал с голландским кораблестроителем Хенриком Хюбертссоном контракт на постройку нового боевого корабля для шведского флота. По замыслу короля, новый корабль должен был стать флагманом Шведского королевского флота, самым крупным и самым тяжеловооружённым кораблем из всех, имевшихся в распоряжении стран, располагавших выходом к Балтике. В том же году для постройки корабля было срублено около 16 гектаров дубового леса, то есть более тысячи деревьев из королевского леса.
В течении трёх лет корабль Vasa сооружался на Стокгольмской верфи под личным присмотром короля. Строился будущий флагман силами 400 рабочих, было срублено свыше тысячи деревьев. Густав II Адольф решил потрясти своих противников не только мощностью своего корабля, но и роскошью. Поэтому над отделкой корабля трудились лучшие мастера европейских верфей и самые искусные резчики по дереву. И всё бы ничего, если бы не был упущен один очень важный момент: корпус корабля сделали слишком узким, что и сыграло роковую роль в его недолгой судьбе.
Через два года корабль благополучно спустили на воду и отбуксировали к достроечному причалу, расположенному как раз под окнами королевского дворца. На всех этапах строительства король очень часто приходил на корабль, внимательно следил за ходом работ, давал строителям различные указания.
Кораблестроитель Хибертссон был опытным мастером, но у него не хватало мужества возражать королю, когда тот делал распоряжения по постройке корабля. Король заботился только о боевых качествах Vasa, о внешнем виде корабля, но совершенно не думал о важнейшем его мореходном качестве — об остойчивости.
Остойчивость — это способность судна противостоять действию внешних сил, стремящихся наклонить его в поперечном и продольном направлениях, и возвращаться в прямое положение после прекращения их действия. Наиболее важной для любого судна является его поперечная остойчивость, поскольку точка приложения сил, противодействующих крену, располагается в пределах ширины корпуса, которая в 2,5—5 раз меньше его длины. Остойчивость — очень важное мореходное качество, с утратой которого корабль опрокидывается и гибнет.
Король Густав II Адольф, утверждая проект Vasa пренебрег всеми правилами обеспечения остойчивости и потребовал, чтобы на галеоне было установлено вдвое больше пушек, чем на любом другом шведском корабле. Хюбертссон подчинился и предусмотрел на корабле Vasa 64 пушки. Пушки вместе с боезапасом весили 72 т., и значительная часть этого груза располагалась в верхней части корабля.
Также король распорядился установить на корабле множество скульптур и прочих украшений. Особенно богато была отделана резьбой и украшениями кормовая надстройка, возвышавшаяся на 20 м. над палубой. На выдвинутом далеко в нос форштевне грозно пригнулся, готовый к прыжку, огромный лев. Всего на «Васе» было около 700 скульптур и резных украшении.
Король пожелал, чтобы скорость Vasa была выше скорости других шведских кораблей. Были установлены огромные мачты, самая высокая из которых возвышалась на 49 м. над килем.
И в то же время, заботясь о скорости Vasa, Густав II Адольф приказал сделать корпус очень узким — значительно уже, чем все другие корабли. В результате и без того явно недостаточная остойчивость корабля 'Vasa стала угрожающей и главный строитель, рискуя навлечь на себя гнев короля, самовольно увеличил ширину на 40 см.
Перед отплытием корабля испытывалась его остойчивость. Тридцать матросов перебегали с одного борта на другой. После третьего раза перебежки прекратили, увидев, что судно может перевернуться. При этом присутствовал один из самых влиятельных флотских начальников адмирал Флеминг. Единственное, что он сказал после увиденного: «Если бы его величество был дома!».
В XVII веке Vasa считался идеальным галеоном. Корабль был построен в Голландии, стране, чьим корабелам удалось довести до совершенства технические характеристики кораблей, разработанных в Англии. Vasa должен был быть очень быстроходным, три его мачты, возвышавшиеся над верхней палубой почти на 39 метров, несли в общей сложности около 1400 квадратных метров парусов. Фок и грот-мачты были оснащены прямыми парусами и марселями, тогда как бизань несла традиционный латинский парус. Шпринтов-парус был на бушприте. По площади парусов и водоизмещению судна логично предположить, что Vasa был способен развивать скорость выше 10 узлов. На фото ниже мачта, что ближе к корме — бизань мачта, посредине — грот-мачта и ближе к носу — фок-мачта.
Vasa имел три палубы, протянувшиеся от носа до скошенной и слегка изогнутой кормы. 64 орудия стояли на двух верхних палубах — верхней орудийной и главной орудийной палубе, в то время как на нижней, под ватерлинией, располагались помещения для команды, пороховой погреб и склады.
На корме находились офицерские каюты. Богатая отделка в стиле этой эпохи покрывала практически всю поверхность корпуса, прерываясь только окнами в резных деревянных рамах.
На каждой крышке орудийных портов, красовались вырезанные из дерева львиные морды.
На транце кормы, на высоте как минимум 12 метров над ватерлинией, красовался королевский герб с двумя гигантскими львами по бокам. Все элементы декора, как правило, покрывались тонким листовым золотом, придававшим грозному, боевому кораблю роскошный вид. Отделка полуюта не только свидетельствует о высоком общественном положении владельца корабля, но и демонстрирует, возможно, самую главную слабость архитектуры галеона как типа судна. Более быстрый и манёвренный, чем каракка, с эффективным боевым вооружением и крепким, надёжным корпусом, галеон Vasa был чрезвычайно неустойчив, и даже уменьшение высоты полубака не спасло положения, осложнённого тем, что полуют резко увеличился и потяжелел за счёт декора.
С инженерной точки зрения Vasa был образцовым кораблём своего времени: продольный каркас укреплён флор-тимберсами и прочной обшивкой, поперечные распорки закреплялись тесно расположенными шпангоутами, соединяясь с продольными элементами настила и бимсами. Соответствовала требованиям времени и ватерлиния. Соотношение между длиной и шириной у коггов и каракк менее 3:1, у Vasa же эта пропорция составляла 5:1. В то же время корпус галеона был очень узким, а осадка совсем не большой. При этом, с одной стороны, увеличилось водоизмещение за счёт большого числа орудий и снаряжения, с другой — увеличился вес. В итоге, это соотношение у Vasa достигло 2,5:1 против 4:1, свойственного кораблям двух предыдущих столетий.
На корабле Vasa должно было быть 90 матросов и 300 солдат. В первый поход солдат не взяли. Ответственным за медицинское обслуживание и стрижку на судне был брадобрей. На корабле Vasa были два помощника капитана, два шкипера и один бомбардир, всего 12 младших офицеров. Капитану помогали два капитан-лейтенанта. Помощники отвечали за навигацию, шкиперы помогали в судовождении, бомбардир отвечал за артиллерию. Также на корабле был повар и 20 канониров, которые обслуживали орудия. На корабле Vasa жил домашний кот. Закрытые помещения существовали только для капитана и офицеров. Жизнь солдат и матросов в то время проходила на открытых орудийных палубах. Никаких коек, матрасов, одеял не было. Спали в одежде прямо на палубе. Матросы получали в год 6 метров ткани на человека (причем ее стоимость вычиталась из жалованья) и шили сами себе одежду. Обычно это были короткая куртка и штаны до колен. В то время жизнь во флоте была очень сурова. Команде, перед посадкой, зачитывались правила, выполнение которых контролировалось на борту офицером. Отказ повиноваться правилам часто заканчивался серьезным наказанием, вплоть до смертного приговора. Как вы понимаете попасть внутрь корабля на данный момент невозможно, а по сему, приходиться заглядывать в орудийные порты в надежде увидить хоть что нибудь.
На корабле Vasa сохранился весь запас продовольствия, благодаря чему стало известно, как питались моряки в XVII веке. Запасы провизии взяли с учетом на два-три месяца. В рацион входили сухие хлебцы, соленая или сушеная рыба, либо вяленое мясо, сушеный виноград, гороховая, фасолевая либо чечевичная крупа, мука, сало, масло. Поскольку основными методами консервирования в те времена были соление и копчение, острая пища вызывала сильную жажду. Но воду не брали в больших количествах — вода быстро портилась. Вместо воды каждому члену экипажа выдавалась порция пива на один день. Команда получала горячую пищу раз в сутки. Команда была разделена по бачкам. Во главе каждой такой группы был бачковой. Он получал для своего подразделения недельный рацион пищи и ежедневно к обеду выделял каждому соответствующую долю. Он же отвечал за варку обеда для своей группы. Матросам обычно готовили похлебку из крупы. Ее раздавали в глиняных мисках на несколько человек. Камбуз располагался в нижней части корабля. Печь для приготовления пищи на корабле Vasa была сложена из кирпича. Дымохода у печи не было, и весь дым из неё уходил на батарейные палубы, где располагался экипаж корабля.
На столе капитана корабля стояла оловянная, фаянсовая и стеклянная посуда. Матросы обходились деревянными тарелками и ложками, которые быстро пропитывались жиром и приобретали неприятный запах. У каждого матроса была своя кружка для ежедневной порции пива.
Пища на кораблях того времени быстро становилась непригодной к употреблению, свежий хлеб плесневел, масло прогоркало, в мясе и рыбе заводились черви. Солонина в бочках приобретала своеобразный цвет красного дерева с прожелтью, а при дальнейшем хранении — коричневато-зеленоватый, от нее шел натуральный трупный дух. Впоследствии, когда появились консервы, матросы называли волокнистую говядину из банок «каболка» или «дохлый француз».
При недостатке продовольствия, на некоторых кораблях кок обычно варил похлебку из остатков прошлого приема пиши. При долгих путеществиях пища вовсе заканчивалась и экипаж начинал питаться многочисленными крысами живущими на корабле. Когда крысы заканчивались, экипаж начинал употреблять в пищу кожаные сапоги и ремни.
За время плавания обычно выбывала почти треть экипажа. Но не от боевых ран, а от болезней — обычных спутников моряков всех флотов тех времен. Нередко от цинги страдали почти три четверти экипажа, и кок должен был придумывать такие блюда, чтобы их можно было есть даже с расшатанными зубами и распухшими деснами. Тогда и возникло профессиональное матросское кушанье «лабскаус» — мелко рубленная вареная солонина, смешанная с перемолотыми солеными селедками и истолченная затем в жиденькую, сдобренную перцем кашицу. Этот «мусс» могли глотать даже тяжелобольные. Немало матросов обязаны ему жизнью. Само название «лабскаус» пошло от норвежцев и дословно означает: «легкоглотаемое». Рецептура лабскауса с течением времени менялась, и в более поздних вариантах в него стали добавлять также лук, соленые огурцы и картофель.
Но, к чести капитана, на Vasa обнаружили большой запас лимонов. Видимо, опытным путем уже тогда установили, что они помогают при цинге.
На фото ниже останки членов команды, обнаруженные вместе с затонувшим судном.
На корабле Vasa было установлено вдвое больше пушек, чем на любом другом шведском корабле. Кораблестроитель Хибертссон предусмотрел расположение 64 орудий на двух палубах — верхней орудийной и главной орудийной палубе. Их них 48 24-фунтовых пушек главного калибра, 22 из которых были размещены на верхней палубе, 22 на нижней. Остальные 16 пушек меньшего калибра, 8 трехфунтовок, две пушки по одному фунту и 6 мортир, были установлены на верхней палубе и на надстройках.
Пушки заряжались круглыми ядрами, зажигательными бомбами, ядрами с пиками, а также тяжелыми зарядами, которые состояли из маленьких пуль и железного лома. Отлитые из 92-процентной меди, пушки в общем весили почти 80 тонн и располагались на трех палубах.
Летом 1628 года корабль Vasa стоял на швартовах напротив королевского дворца. Там на борт был принят балласт, а также пушки, порох и ядра для первого плавания.
10 августа 1628 года, в воскресение, корабль был готов к отплытию. Погода была ясная, ветер слабый, но порывистый. На борту находилось около 100 человек экипажа, а также их семьи — женщины и дети (по случаю первого плавания предполагалось великолепное торжество, поэтому членам экипажа разрешили взять с собой членов своих семей и родственников). Целью первого плавания Vasa была выбрана военно-морская база Эльвснаббен к юго-западу от Стокгольма.
В гавани города собралась толпа горожан, следивших за отплытием корабля. Впрочем, для отплытия потребовалось немало времени — ветер дул с юго-запада, поэтому первые несколько сотен метров корабль приходилось вытягивать с помощью якорей. Затем, выйдя на открытое пространство, капитан корабля Сёфринг Ханссон приказал поднять четыре паруса — фок, фор-марс, грот-марс и бизань. После постановки парусов Vasa отсалютовал собравшимся бортовым залпом и отправился в свое первое плавание.
Когда корабль вышел на открытое пространство бухты, сильный порыв ветра наполнил паруса, и Vasa начал крениться на подветренную сторону, но затем выровнялся и прошёл ещё примерно 1300 метров, дойдя до острова Бекхольмен у входа в гавань Стокгольма. Там, в ста метрах от острова, новый порыв ветра снова накренил корабль, на этот раз значительно сильнее. Вода хлынула через открытые пушечные порты, корабль лёг на борт и начал тонуть с поднятыми парусами и развевающимися флагами.
На место катастрофы быстро прибыла помощь — матросы других кораблей на парусных и гребных лодках, — однако к их прибытию корабль успел почти полностью уйти под воду. Спасателям оставалось лишь подобрать уцелевших в крушении и доставить на Бекхольмен и в порт Стокгольма, что и было сделано. Хотя катастрофа произошла недалеко от берега, вместе с Vasa погибло от 30 до 50 человек.
Корабль Vasa затонул на глубине 32 метров. Первые попытки его подъема были сделаны почти сразу после катастрофы. Работами руководил адмирал Флеминг. Из Карелии был приглашен водолаз Ханс Улофссон, который «мог ходить» под водой в специальном колоколе. Попытки не имели успеха.
Новости о бедствии распространяются быстро и три дня спустя англичанин Иоан Балмер появился в Стокгольме и сделал попытку поднять судно. Он не достиг полного успеха, но сумел поставить его вертикально. Это был значительный подвиг, учитывая большой вес Vasa.
Только через две недели после трагедии новость о гибели Vasa достигла короля Швеции Густава II Адольфа, который находился тогда в Пруссии. Король отослал в Стокгольм депешу, в которой предполагал, что причиной гибели корабля стали глупость и невежество, требовал провести следствие и наказать виновных. Следствие велось на высшем уровне, в Шведском Государственном совете.
В ходе следствия выдвигались разнообразные гипотезы относительно причин гибели корабля: алкогольное опьянение капитана, ненадёжное закрепление пушек, и т. д. Ни одна из этих версий не подтвердилась. В конце концов, следствием был сделан вывод: при проектировании корабля были допущены ошибки. Действительно, Vasa имел слишком высоко расположенный центр тяжести, его подводная часть по отношению к корпусу, рангоуту и артиллерии имела слишком малый вес. Это привело к неустойчивости корабля. Капитан корабля Сёфринг Ханссен сам отмечал это на следствии, однако в случае с Vasa, предпринимать было нечего — взять большее количество балласта и тем повысить остойчивость корабля не позволяла его конструкция.
Никаких результатов не принесли и допросы кораблестроителей, под руководством которых строился Vasa. Основная сложность заключалась в том, что фактический строитель корабля Хенрик Хюбертссон умер за год до катастрофы. Ответственные за верфь, где был построен Vasa, судостроитель Хейн Якобссон и арендатор верфи Арент де Грот, поклялись в своей невиновности, указав, что корабль был построен по тем размерам, которые утвердил лично король Густав II Адольф. И на борту было то количество пушек, которое стояло в контракте.
Привлекать к следствию короля в Государственном совете не решились. В итоге, никто не был признан виновным и никто не был осуждён за катастрофу.
В 1642 году шотландский полковник Александр Форбес получил лицензию на проведение спасательных работ. Однако заметных успехов он не добился. Затем другой полковник, швед Альбрехт фон Трайлебен, отличившийся при спасении нескольких судов, но опоздавший к выдаче правительственного разрешения на подъем «Васы», в 1663 году получил лицензию на подъем этого корабля.
Фон Трайлебен и его партнер Андреас Пеккель, сразу поняли, что о поднятии целиком огромного колосса не могло быть и речи. Однако им удалось поднять 53 дорогих орудия. В 1665 году фон Трайлебен прекратил спасательные работы. Согласно шведским таможенным документам, 53 орудия, снятых с «Васы», в том же году были проданы в Любек.
В 1664 г. шведы Ханс Олбрехт фон Трайлебен и Андреас Пекель предприняли вторую попытку спасти часть оборудования с Vasa. Это было зарегистрировано итальянским священником и исследователем Франческо Негри. Он писал, что был изготовлен большой колокол высотой приблизительно 1,25 метра. Вместо языка колокола на тросах была подвешена тяжелая свинцовая платформа, на которой располагался водолаз, а в нижней части колокола по его наружному периметру на цепях были прикреплены тяжелые грузы. В таком виде колокол погружали на глубину до 30 м. Воздух оказывался в верхней части колокола. В течение 20 мин человек, дыша этим воздухом, мог работать под водой. Он лежал на платформе и пользуясь различными крючками и петлями, зацеплял пушку или какое-нибудь оборудование с Vasa.
Работа была чрезвычайно трудной, но несмотря на примитивность водолазного сооружения, за два года водолазам удалось поднять на поверхность более 50 бронзовых пушек, которые затем были проданы Германии, так как стоили больших денег.
После того, как пушки были проданы, авария постепенно забылась. Грот-мачта Wasa была видна еще в течение приблизительно 100 лет, но и она ушла на дно. О точном местоположении Vasa после этого забыли.
В конце 1940-х годов инженер-офицер Андерс Франсен поставил своей целью отыскать место, где покоится корабль «Васа», и поднять его. Летом 1954 года жители Стокгольма видели моторную лодку, которая ежедневно, в любую погоду пересекала гавань, таща за собой драгу.
25 августа 1956 г. — историк Андерс Франсен обнаружил в акватории Стокгольма затонувший в 1628 г. корабль Vasa. Ровно 333 года корабль пролежал на морском дне, пока энтузиаст Франсен его не обнаружил.
13 сентября 1956 года в газете «Экспрессен» была помещена короткая статья: Найден старый корабль около острова Бекхольмен в середине Стокгольма. Вероятно, это королевский корабль Vasa, который затонул во время своего первого плавания в 1628 году. Частное лицо занималось исследованиями в течение пяти лет, чтобы найти корабль. Короткая статья о большой сенсации.
Частным лицом был 38-летний инженер Андерс Франсен. В действительности, он был одним из ведущих экспертов в Швеции по военно-морской истории 16-го и 17-го веков с упором на затонувшие военные корабли. Он был также одним из тех немногих, которые занимались поисками в архиве, а затем отправлялись на море, чтобы найти места гибели кораблей. То что Балтийское море является уникальным, было основным выводом Франсена. Здесь нет червя-точильщика -небольшой ракушки, которая в более соленых морях съедает всё дерево. Деревянные корабли, затонувшие в Балтийском море, сохраняются в течение сотен лет, а может быть, даже тысяч.
5 лет понадобилось водолазам, чтобы подготовить корабль Vasa к подъему на поверхность. Специальными насосами был откачан ил возле ҡорпуса. Также в определенных местах были выполнены подкопы, для того чтобы пропустить под корпусом корабля веревки для его подъема. Были изолированы пушечные порты от поступления воды. Также были изолированы все отверстия от сгнивших болтов, прочие отверстия и повреждения корпуса. В итоге после подъема корпус Vasa смог держаться на поверхности воды самостоятельно.
Утром 24 апреля 1961 года, спустя 333 года после затопления, Vasa показался на поверхности воды. Пресса, радио и телевидение со всего мира присутствовали при этом уникальном событии. Шведская спасательная компания «Нептун» свою часть работ выполнила бесплатно, государство предоставило корабли и персонал, недостающее было куплено на средства, поступившие от частных лиц и компаний в рамках кампании по спасению корабля. Историк Андерс Франсен который обнаружил корабль Vasa первым зашел на его палубу.
Вместе с кораблем Vasa было найдено около 14 000 разнообразных предметов, включая 500 скульптур и шесть парусов, которые не были установлены во время крушения. После подъема их укрепили, наклеив на ткань из стекловолокна. Это старейшие сохранившиеся паруса в мире.
Символично, что первой находкой, которая была снята с корабля, оказалась резная львиная голова, на которой еще сохранились следы желтой и красной краски. Лев в Швеции символизировал королевскую власть. Короля Швеции Густава II Адольфа называли «Северным львом».
На основные реставрационные работы ушло 18 лет. Корпус корабля поливали пресной водой для того чтобы вымыть соль из деревянных конструкций. Отдельные детали держали в специальных закрытых ваннах. Когда судно уже было помещено под крышу временного музея, его долгое время орошали специальным веществом полиэтиленгликолем, для вытеснения воды из пористого дерева. Чтобы избежать растрескивания досок корпус высушивали в закрытой камере со своим особым микроклиматом. В раннем варианте музейного интерьера обзорные лестницы поднимались с обеих сторон корпуса, от носа корабля до палубы. На корабле были заменены 5000 болтов старой конструкции. В музее была построена реплика части орудийной палубы корабля Vasa.
Процесс консервации корабля не останавливается ни на миг. Десятки людей трудятся в музее каждый день, дабы сохранить эту веху истории для потомков. Но как известно, не что не вечно под луной, а посему, если вам выпадет возможность и вы будете в Стокгольме, то неприменно загляните в музей Vasa. Это еще один из тех редких случаев, когда о судне можно сказать — он уникален и другова такова в мире нет и не будет не когда. Сохрание подобных экспонатов само по себе чудо, а в нашем мире не так уж и много чудес, чтобы принебрегать возможностью увидить их.