наше знакомство с Португалией началось с вечернего обжорства в маленьком семейном ресторанчике в далеко нецентральном районе Лиссабона, где мы снимали комнату на одну ночь. Ресторанчик был тесный, из обслуживающего персонала хозяин и повар, из посетителей — завсегдатаи, зашедшие общения ради, а не обжорства для. Нам же, после долгого перелета с пересадками, в сумеречном и незнакомом вечернем Лиссабоне очень хотелось есть. Как оказалось, не настолько силен был голод путников, как велики порции в ресторане. Простая в общем-то португальская кухня, основанная на гриле, оливковом масле и щедрости, поразила нас на уровне обжорства. Так что первый совет туристу — если вы предпочитаете простые семейные ресторанчики и закусочные и не любите наедаться до легкой сонливости и заметного брюшка — не заказывайте в Португалии кроме горячего блюда ничего более, практика показала что вполне достаточно и одного горячего на двоих.
Прилетев из Симферополя в столицу Альгарве- Фару, 3 дня я просто плакала. Неужели здесь мне придется провести весь год моей учебы? И это столица?.. Такие были мои первые впечатления и мысли об этом городке, куда я прилетела учиться. Я прилетела в 3 часа ночи, потому что мой рейс задержали, из-за этого я опоздала на другой рейс… и приземлилась ночью в маленький городок, где не знала куда мне идти и что делать.
Переночевав в ужасном хостеле с комарами, на следующее утро я отправилась в университет,
Помните историю о дарах волхвов у О'Генри? Да-да, именно ту, где Делла обрезает свои волосы для того, чтобы суметь подарить любимому Джиму цепочку для часов? А позже выясняется, что Джим уже продал часы, мечтая подарить Делле щетки для ее роскошных волос? Эта милая история любви оканчивается утверждением автора, что «из всех дарителей эти двое были мудрейшими. Из всех, кто подносит и принимает дары, истинно мудры лишь подобные им. Везде и всюду. Они и есть волхвы».
Хотите стать волхвом для
по мостовым Рибейры надо ходить босиком. тогда возникает иллюзия собственного великого географического открытия, и дом, где родился Энрике кажется величественным и красивым, и понимаешь, что невозможно не построить корабль, живя на берегу Атлантики.
это старый разлад — родиться совой и любить города на рассвете. Потому, ленное томное счастье приходит ко мне в других часовых поясах — у нас уже офисы варят кофе и гудят пробки, а здесь неспешные метры и матроны открывают ставни навстречу встающему над континентом солнцу; и улицы Порту пахнут океаном, солью, остаточным портвейном и древностью — жженые африканские зерна еще непомолоты, многочисленные кофейни пусты, туристы, изрядно вкусив в погребах Вила-Нова-ди-Гайя спят. а я уже знаю, что буду скучать.
на пустынном пляже, где-то в окрестностях Альбуфейры,
или Сагреша (теперь не восстановить деталей)
мы последний раз были с тобой нетленны,
словно дети, неведавшие печали…
и теперь, принимая на вкус, я размазываю по небу
петербургскую хмарь, смешанную с простудой,
по сравнению с ней — южное солнце-деготь,
и Атлантики соли высушивают губы
совершенно иначе, чем ветер с балтийской крошкой;
португальского кофе горечь роднее сердцу —
и съедает меня изнутри в день по чайной ложке
Вот некая поворотная точка в жизни. Может и нет, но так хочется думать. А придумать можно все, что угодно, чтобы оправдать свою суету, а главное – поддержать интерес к дальнейшему существованию.
Лиссабон, он же Lisbon,
и, конечно, Lisboa… Еще не Рио.
